Ольга Фоминских

Программа докапитализации банков должна стать спасательным кругом для них. И первое направление по вхождению стратегического инвестора в Казком уже исполнено, ещё предстоит докапитализация банков с капиталом свыше 45 млрд тенге, а также же переход на риск-ориентированный надзор. «Капитал.kz» попытался разобраться, как регулятор оценивает двухтенговую сделку (приобретение Народным банком Казкома), а также что будет с банками, которые не соответствуют критериям новой программы, и почему аудиторы попали под шквал критики. В общем, обо всём, что осталось за кулисами, рассказал в интервью «Капитал.kz» директор департамента надзора за банками Нацбанка Олжас Кизатов.

— Олжас Толегенович, программа оздоровления была запущена под эгидой поддержки банковского сектора и борьбы с проблемными займами, которые в последние годы буквально набили оскомину экономическому и банковскому сообществу страны. Каков реальный уровень проблемных займов (NPL) на сегодняшний день?

— На 1 июля уровень NPL достиг 10,7% от ссудного портфеля, в начале года эта цифра составляла 6,7%. Но, по нашим оценкам, реальный объём с учетом реструктурированных займов составляет 25% от общего ссудного портфеля банков. Очевидно, что если четверть кредитного портфеля составляют неработающие займы, это оказывает большое давление на капитал банков, требует дополнительных провизий и вливаний от акционеров банков. А также снижает возможность кредитования. Для решения этих проблем главой государства было поручено разработать программу, которая бы позволила оздоровить банковский сектор.

— Давайте вкратце обсудим меры в рамках программы по докапитализации банков…

— Как вы знаете, программа включает три направления: поддержка Казкоммерцбанка, это направление уже реализовано путём вхождения стратегического инвестора — Халык банка. Сейчас новый акционер будет определять стратегию развития Казкома. Мы видим, что по результатам этой сделки оба института остаются устойчивыми и с большим запасом выполняют минимальные требования. Со стороны Нацбанка эта сделка была полностью одобрена, и у нас очень позитивные ожидания относительно того, что Казком в среднесрочной перспективе станет устойчивым игроком.

Второе направление — это поддержка крупных социально значимых банков, капитал которых составляет свыше 45 млрд тенге. И третье — совершенствование текущего надзорного процесса, переход от формализованного к риск-ориентированному надзору.

— Прежде чем перейдем к остальным двум направлениям, остановимся более подробно на сделке Казкома и Народного банка. Скажите, пожалуйста, когда Казком получил преддефолтный рейтинг «ССС», почему это не стало руководством к действию для регулятора?

— Безусловно, рейтинг — это обобщающая оценка состояния банка, и его снижение стало сигналом для того, чтобы принять меры для стабилизации института. Но мы изначально понимали, что по этому фининституту нужно отдельное решение, поскольку это всё-таки крупнейший банк страны. Напомню, что его доля рынка по займам МСБ составляла 40%, а по депозитам юридических и физических лиц — больше 15%. От его стабильности зависит устойчивость всей банковской системы и экономики, поэтому банкротство ККБ оказало бы больше негативный эффект, чем те ресурсы, которые были выделены на стабилизацию банка.

— Рассматривались ли иные варианты для Казкома?

— Рассматривались два варианта: вход крупного инвестора или государства. Но расходы от национализации были бы выше, поэтому предпочтительным был вариант продажи стратегическому инвестору. Тем более мы уверены, что группа Халык, успешно управляющая Народным банком, сможет также управлять и Казкомом. Кроме того, если потребуется капитализация Казкома, группа его докапитализирует. В любом случае, несмотря на критику относительно того, что опять помогают банкам, стоит понимать, что при национализации Казкома, у которого 4,5 трлн тенге обязательств перед государственным и квазигосударственным секторами, расходы государства были бы значительно выше.

— Глава Народного банка Умут Шаяхметова в интервью нашему изданию отметила, что первым условием для совершения сделки было отчуждение долга БТА…

— Да, это было первым требованием инвестора. В чем проблема активов БТА банка — это недвижимость и земельные участки, которые представляют долгосрочный период восстановления стоимости.

Как вы знаете, на балансе Казкома были обязательства перед квазигосударственным сектором и ЕНПФ. И Казкому нужны были деньги, чтобы своевременно выплачивать эти обязательства, а входящие потоки от займа БТА были минимальные. Понятно, что при такой модели говорить об устойчивости банка не приходится. И Халык банк, зная эти нюансы, поставил условие избавиться от этого долга, так как банку нужны были деньги сейчас, чтобы Казком мог выполнять свои обязательства.

— В итоге для списания этого долга потребовалось 2,4 трлн тенге. Небывалая сумма. И теперь самый важный вопрос: будут ли эти деньги возвращены?

— Да, эти средства предоставлены на возвратной основе. Как я отметил, активы БТА — это недвижимость, бизнес-центры в Алматы и Астане, земельные участки в Алматы и Алматинской области, которые требуют времени и инвестиций для продажи или введения в экономическую деятельность. Это, кстати, и стало одной из причин передачи Фонда проблемных кредитов правительству, поскольку оно имеет больше возможностей через местные исполнительные органы быстро вовлечь эти активы в экономический оборот, а значит — обеспечить их возвратность. Да, это не произойдет в короткие сроки, но кризис, как известно, не вечен, и, надеемся, на этапе роста экономики удастся реализовать эти объекты и вернуть деньги.

— В течение какого времени они могут быть возвращены?

— Не стоит ожидать, что эти средства вернутся в краткосрочный период. Полагаю, что надо ориентироваться на горизонт возврата средств в средне- и долгосрочной перспективах.

— Как крупный акционер Кенес Ракишев принял решение о продаже ККБ?

— Результаты инспекторских проверок, которые мы провели в банке, стали для нас базовой точкой для принятия концептуальных решений по банку. Одномоментное требование регулятора по формированию дополнительных провизий приводило к возникновению отрицательного капитала. В этих условиях Кенес Ракишев принял решение о поиске новых потенциальных стратегических инвесторов, чтобы они могли зайти в капитал банка и обеспечить его устойчивость.

Группа Халык высказала заинтересованность в покупке ККБ, и мы после того, как акционеры банков согласовали предварительные условия сделки, приступили к переговорному процессу. При этом мы понимали, что Халык по своему масштабу — один из немногих игроков на внутреннем рынке, кто может обеспечить стабильную работу банка в долгосрочной перспективе.

— Некоторые эксперты считают, что сроки сделки были важнее регулятору, нежели сторонам. Так ли это?

— В ускоренном завершении процесса были заинтересованы все стороны, в том числе регулятор и инвестор. После объявления предварительных переговоров между банками начались оттоки средств из ККБ. С начала года Национальный банк выдал стабилизационных займов Казкому для поддержки ликвидности на сумму более 500 млрд тенге. В этих условиях необходимо было скорейшее завершение сделки и вхождение в капитал инвестора. Это сразу бы успокоило как клиентов фининститута, так и вкладчиков банков, в том числе в лице квазигосударственного сектора. Не секрет, что последний сегодня является основным депозитором банковского сектора, и изъятие вклада может привести к большим проблемам у любого банка.

— Хорошее уточнение про деньги квазигосударственного сектора. Что делать с такой зависимостью от этих средств?

— В ближайшее время правительство совместно с Национальным банком будет решать этот вопрос. Мы понимаем, что большой зависимости от денег квазигосударственного сектора не должно быть. Банки должны иметь диверсифицированные источники фондирования.

— Вернемся опять к сделке года, по итогам которой госфонд «Самрук-Казына» и Кенес Ракишев получили по 1 тенге за свои пакеты акций…

— Если исходить чисто экономически, то до вхождения Халыка в ККБ у последнего был отрицательный капитал. Когда это происходит, доля акционеров размывается до нуля. В этих условиях покупка акций банка за эту сумму является обоснованной.

— Перейдем ко второму направлению программы. Какие банки уже выразили желание участвовать?

— Сейчас только 15 банков соответствуют этим требованиям. К сожалению, пока озвучить этих игроков не можем, потому что акционеры должны сами принять решение об участии в этой программе. Мы направили в Ассоциацию финансистов критерии и требования по этой программе, полагаю, уже к концу сентября у нас будет понимание, кто из банков готов принять участие.

— Что будет с банками, у которых капитал меньше 45 млрд тенге?

— Как показывает международная практика, государство помогает только системообразующим банкам. К сожалению, всем мы помочь не можем и принимаем решение исходя из ограниченных ресурсов.

В отношении мелких и средних банков есть требования по переходу на стандарты Базель 3, МСФО 9, этот переход требует дополнительных средств от акционеров банков. То есть, если они хотят сохранить свой банк, они должны его капитализировать. Мы неоднократно также говорили, для них консолидация является одним из выходов.

— До какой суммы нужно капитализировать?

— Сейчас требование для создаваемого банка — 10 млрд тенге, и пока этот потолок мы не планируем увеличивать. Но в дальнейшем банки должны стать более капиталоемкими. Я думаю, акционеры сами придут к тому, что-либо будут сливаться, либо увеличивать капитал.

— Разве сегодня есть банки, которые не соответствуют этим требованиям?

— Все соответствуют.

— В таком случае, просто не будете помогать в рамках программы?

— Мы будем оказывать поддержку банкам с капиталом свыше 45 млрд тенге.

— Каким будет механизм поддержки банков в рамках этой программы?

— Деньги выделяются на возвратной основе. Каким образом будет осуществляться выделение средств? Нацбанк капитализирует создаваемый Казахстанский фонд устойчивости, который купит субординированные облигации банков, а банки второго уровня приобретут ноты Нацбанка. Скажем так, произойдет обмен нот Нацбанка на субординированные облигации банков. Срок субординированных облигаций — 15 лет, ставка составит 4%. По истечении определенного времени, сейчас решается 6 или 9 месяцев, банки смогут продавать ноты Нацбанка и за счёт этих средств нарастить кредитный портфель. Доход, получаемый банками от участия в программе, составит порядка 30−40% от их убытков, который банки сразу направят на формирование провизий и решение текущих проблем.

— Почему не выделяете деньги через Фонд проблемных кредитов? Зачем создавать ещё одну «дочку»?

— Как я уже говорил, Фонд проблемных кредитов был передан правительству. Так как поддержка банков осуществляется за счёт средств Национального банка, понятно, что оператором программы должна стать его дочерняя организация. Остальные инфраструктурные проекты, которые есть в структуре НБ РК, создавались под конкретные цели и не могут выступить оператором этой программы.

— Какая сумма понадобится в рамках оздоровления? Некоторые издания, ссылаясь на Нацбанк, приводят цифру от 600 млрд до 1 трлн тенге.

— Сейчас сложно сказать, поскольку все зависит от того, какие банки будут участвовать. Я думаю, масштаб программы составит порядка 500−700 млрд тенге.

— Третье направление предполагает усиление надзорных функций, а также ответственности со стороны аудиторов и оценщиков. Объясните, пожалуйста, почему под шквал вашей критики попали аудиторские компании и оценщики?

— В части усиления ответственности аудиторов готовится законопроект, который в декабре будет внесен в парламент. Там учитывается переход к риск-ориентированной модели, а также усиление ответственности аудиторов и оценщиков. Здесь планируется ужесточение квалификационных требований к аудиторам и оценщикам. Мы также хотим, чтобы у нас было законодательное право истребовать от аудиторов причины расхождения между данными аудиторского отчета и нашими данными с применением соответствующих надзорных мер вплоть до приостановления либо отзыва лицензии на деятельность на рынке. Но пока о возможности реализации таких мер речь не идёт.

— Вы, по сути, объявляете войну «большой четверке»…

— Нет, никакой войны нет. В первую очередь я говорю об ужесточении требований к квалификации аудиторов и повышении их ответственности за отчетности. Понятно, что аудиторы работают в соответствии с требованиями МСФО, но у них имеется слишком большое поле для суждений. Думаю, большого поля для суждений при оценке кредитного риска банков не должно быть.

— Но аудиторская отчетность предназначена не для регулятора…

— Да. Но, повторюсь, не должны так кардинально расходиться данные финотчетов аудиторов и данные, которые имеются у Нацбанка. Ещё одним аргументом, звучавшим от аудиторов является то, что банки предоставляют им ограниченную информацию и на её основании делать объективную оценку очень сложно. Но когда компания проводит аудит в банке в течение нескольких лет, то говорить о том, что она не знает реальную ситуацию, наверное, неправильно. Ещё раз повторюсь, что речь об отзыве лицензии не идёт, поскольку мы с Big4 тесно работаем и по другим направлениям, просто здесь есть определенные недостатки, которые аудиторы сами поняли и готовы устранить.

— Программа оздоровления будет запущена в сентябре-октябре. И все же это не первое спасение банков в истории Казахстана. Вернемся к оказанной ранее поддержке банкам, когда НБ РК и правительство предоставляли им помощь. Например, в 2009 году по 120 млрд тенге получили Халык и ККБ, больше 200 млрд получил БТА, 16,5 млрд тенге и 24 млрд было выделено Альянс банку. Сколько из этих денег было возвращено?

— Если мы сейчас говорим об антикризисной программе поддержки банков в 2009—2010 годах, то в её рамках было выделено 1,2 трлн тенге, из них 476 млрд — на поддержку банков. Все они были возвращены в полном объёме.