Казахстанские активисты, отбывшие срок за нарушение расплывчатых законов об «экстремизме», выходят из тюрьмы и не могут жить нормальной жизнью. Их трудности с поиском работы и доступом к основным услугам объясняются тем, что они находятся в списке лиц, «финансирующих экстремизм». Правозащитная организация Human Rights Watch призвала правительство снять эти «произвольные» ограничения.
Политический активист Дархан Валиев криво улыбается, начиная экскурсию по своему временному «рабочему месту» – заброшенной квартире в старом здании на окраине Алматы, которую он ремонтирует.
С тех пор как его выпустили из тюрьмы в конце 2022 года, он соглашается на любую работу, чтобы прокормить свою семью. Власти наложили на него столько ограничений, что ему приходится буквально выживать.
«Наличные, только наличные!» – вздыхает он, объясняя, как зависит от банковских карт своих друзей, чтобы оплачивать основные услуги, и почему не может работать по своей прежней специальности – водителем такси.
«Я гражданин этой страны, но не могу открыть счёт в банке. Я не могу пойти в обменный пункт и купить валюту, – рассказывал Валиев в интервью Азаттыку в прошлом месяце. – Мой индивидуальный идентификационный номер (ИИН) заблокирован. Я не могу получить страховку на машину и уж точно не могу зарегистрировать на своё имя какую-либо собственность».
В чем же причина таких жестких ограничений?
Правительство Казахстана считает Валиева «экстремистом», и поэтому он включен в «список лиц, финансирующих терроризм», состоящий из более чем 1400 имен, опубликованных на сайте Агентства по финансовому мониторингу страны.
В прошлом месяце правозащитная организация Human Rights Watch выпустила отчет, основанный на интервью с участниками более десятка дел, аналогичных делу Валиева.
Среди рекомендаций отчета – призыв пересмотреть «чрезмерно широкую» трактовку экстремизма в законодательстве РК, а также процедуру включения человека в список лиц, финансирующих терроризм.
«Людей в Казахстане могут несправедливо преследовать по обвинению в «экстремизме» или «терроризме» просто за осуществление своего права на свободу слова, вероисповедания или мирные собрания. Помимо этого они также вынуждены мириться с необоснованными финансовыми ограничениями», – написала 27 августа Мира Риттманн, автор отчета.
Сказать, что Валиев уже достаточно настрадался ещё до того, как попал в список лиц, финансирующих терроризм, – это ничего не сказать.
Когда в январе 2022 года в Казахстане начались народные волнения, он отбывал условный срок за то, что алматинский суд признал его членом организации, запрещенной властями как экстремистская.
Это была партия «Көше» («Улица»), которая, по мнению властей, была новой версией другого антирежимного движения, запрещенного в 2018 году после того, как оно начало регулярно призывать к общенациональным антиправительственным демонстрациям.
Активисты неоднократно требовали предоставить им оригинал решения суда Астаны, осудившего движение «Демократический выбор Казахстана» (ДВК) – группу, тесно связанную с находящимся за рубежом оппозиционным политиком Мухтаром Аблязовым, – но чиновники так и не прислушались к их просьбе.
В резолюциях, принятых Европейским парламентом и требующих улучшения ситуации с правами человека и управлением в Казахстане, ДВК и партия «Көше», в свою очередь, упоминаются как мирные оппозиционные движения.
По словам Валиева, когда он понял, что волнения 2022 года, начавшиеся в Западном Казахстане из-за повышения цен на топливо, докатились до Алматы, он решил нарушить положение своего приговора, запрещавшее ему заниматься политической деятельностью, и присоединиться к январским протестам.
К 5 января 2022 года демонстрации переросли в жестокие столкновения и мародерство, но нет никаких доказательств того, что Валиев принимал участие в насилии.
Однако жертвой этого насилия стал его старший брат.
Аслан Валиев был застрелен во время событий, в результате которых погибло не менее 238 человек.
После того как Валиев не смог связаться с братом в течение нескольких дней после пика кризиса, он сам и другие родственники начали поиски тела в моргах города.
Именно во время поисков Аслана он был арестован полицией, которая, по его словам, пытала его, прежде чем посадить на год за решетку.
Он получил подтверждение о смерти брата только после ареста, а его адвокат Жанара Балгабаева, когда ей, наконец, удалось встретиться со своим подзащитным, заявила, что доказательства жестокого обращения с ним были «очевидны».
По словам представителей власти, более 30 полицейских и сотрудников спецслужб были приговорены к тюремному заключению и другим мерам наказания за жестокое обращение с задержанными во время Кровавого января. Другие дела все ещё находятся в процессе рассмотрения.
Однако правозащитные группы утверждают, что эти цифры не отражают системный характер злоупотреблений служебным положением, совершенных государством в тот месяц, потрясший Казахстан.
Пространство для политической активности в Казахстане не расширилось после кризиса, как многие надеялись.
Более того, свидетельств того, что закон о проведении общественных собраний, принятый уже при президенте Касым-Жомарте Токаеве, хоть как-то повлиял на политическую свободу в стране, стало ещё меньше.
В своём обращении к нации 3 сентября Токаев осудил «безответственных, экзальтированных популистов, не обладающих глубокими знаниями по обсуждаемым в обществе проблемам», добавив, что такие деятели «не имеют ничего общего с демократией».
Но ограничения, с которыми сталкиваются активисты, описанные в отчете HRW, похоже, имеют с ней ещё меньше общего, особенно учитывая ненасильственный характер их «преступлений».
По данным правозащитной группы, почти все 20 рассмотренных в отчете дел касаются обвинений по трём статьям: «организация или участие в деятельности общественного или религиозного объединения», запрещённого судом как экстремистское, «возбуждение социальной, национальной, родовой, расовой, классовой или религиозной вражды», и «пропаганда терроризма или публичные призывы к совершению террористического акта».
Данные, предоставленные министерством иностранных дел Human Rights Watch в первой половине года, свидетельствуют о том, что почти половина всех граждан, включенных в список лиц, финансирующих терроризм, были осуждены по одной из этих статей.
Азаттык, который постоянно следит за судьбой оппозиционных активистов, ранее освещал попытки граждан, осуждённых за «экстремистские» преступления, обжаловать экономические ограничения, которые влечет за собой попадание в пресловутый список.
Однако HRW отмечает, что ограничения автоматически распространяются на всех, чей приговор попадает в этот список, благодаря статье 12 закона о противодействии легализации (отмыванию) денег от 2009 года.
Люди, включенные в список лиц, финансирующих терроризм, могут оставаться в нём до тех пор, пока у них есть судимость, хотя они имеют право ходатайствовать перед властями об исключении из него, если отбыли свой срок, говорится в сообщении группы.
В интервью Азаттыку о последствиях отчета HRW ветеран-правозащитник Евгений Жовтис сказал, что не ожидает «какой-то особой реакции» на отчет со стороны официальных лиц, которые, по его словам, «привыкли» игнорировать правозащитные организации.
«Но есть ещё Комитет Совета Безопасности ООН по борьбе с терроризмом. Есть специальный докладчик [ООН] по вопросам поощрения и защиты прав человека и основных свобод в условиях борьбы с терроризмом; есть группа по борьбе с отмыванием денег и финансированием терроризма, называемая ФАТФ, – сказал он. – Казахстан подвергается жесткой критике со стороны всех этих организаций за то, что [правительство], мягко говоря, злоупотребляет этими законами о борьбе с терроризмом и отмыванием денег... Реакция [этих организаций] может иметь определенный вес для властей Казахстана».
