В Казахстане по-прежнему существуют огромные объёмы переводов деловых бумаг с русского языка на казахский. При этом, около трети корпуса госслужащих не могут вести делопроизводство на госязыке. В остальных сферах, особенно в науке, стремительно начинает доминировать английский язык. Что это? Мировая тенденция или только наша казахская беда? Литовец Джозеф Багдонас, свободно владеющий пятью языками, в том числе и казахским, убежден, что любой язык можно свободно использовать не только для делопроизводства, но и международного общения.
– Если речь идёт о точных науках, то там, действительно, доминирует английский язык, – говорит он. – Но в этом смысле никаких проблем для национальных языков я не вижу: 99% населения любой страны мира не обладает высокими научными знаниями. Но в Казахстане немало семей, где дети-дошкольники не слышат казахскую речь – им не читают сказки на нём, они не понимают звучащую по радио или телевидению речь. Как в таком случае государственный язык может стать языком науки или делопроизводства, если первым языком малышей становится не родной язык?
– А как в этом смысле обстоят дела в странах Балтии?
– У каждой страны свои проблемы. Например, в Латвии и Эстонии ситуация немного схожа с Казахстаном. Там как бы есть два сообщества: одно говорящее только на государственном языке, другое – полностью на русском. Они не очень соприкасаются друг с другом, потому что не понимают друг друга.
В Литве такого не было изначально, потому что русскоговорящее население к моменту распада Союза составляло у нас 10-15%. Сегодня оно в силу естественных причин и того меньше, поэтому титульный язык потихоньку становится межнациональным.
В Европе полиэтничных государств, где проживает не один этнос, но есть только один государственный язык, – много. Основной языковой путь определили продвинутые националистические движения. Так, например, было в Румыния и Венгрии, где проживает несколько этносов, но там никому не пришло в голову сделать язык 10-15% меньшинства государственным.
Казахстан находится только в начале этого естественного процесса. Чтобы казахский окончательно утвердился в качестве государственного языка, требуется немного больше времени, чем европейским странам. Дело в том, что ваша страна находится в очень, я бы сказал, скованной ситуация из-за того, что сами казахи долгое время не были в своей стране титульной нацией в смысле количества – меньше 40%. Есть и другие примеры. В кавказских странах демократические процессы протекают тоже немного по-иному, чем в Европе. Но, скажем, в Грузии государственным языком все равно является именно грузинский, хотя там проживает очень много представителей русскоговорящих этносов и северного Кавказа, – армян и азербайджанцев и т.д., однако больших споров из-за языка там не происходит.
– Вы отлично владеете казахским (интервью у нас проходило на госязыке Казахстана), но зачем он лично вам? Вы ведь не собираетесь жить в Казахстане постоянно.
– Мне ваш язык просто нравится. Казахский труден для изучения только потому, что сложно найти тех, с кем на нём можно было бы разговаривать. Но что касается его изучения, то он, я бы сказал, очень логичный. Например, в том же немецком языке на одно правило приходится тысяча разных исключений. Грамматика казахского языка чрезвычайно проста, а лексический запас у него глубокий и обширный. Есть слова из персидского, арабского, русского, даже монгольского языка. Кроме того, многие языковеды убеждены, что какие-то понятия в сфере, например, новых технологий переводить даже и не стоить, чтобы не утяжелять язык, хотя, на мой взгляд, ничего сложного в этом нет.
– Поделитесь опытом, как в литовских семьях идёт приобщение к родному языку? Не приходилось ли вам испытывать испанский стыл за соотечественников, не владеющих родным языком даже на бытовом уровне?
– Я уже сказал, что в Литве языковая ситуация противоположна той, что в Казахстане. У нас статус литовского и экономически, и политически выше по сравнению с русским. Я не хочу никого обидеть, но это факт – если кто-то им и пользуется, то в основном маргиналы и люди без определенного места жительства. Но самое главное, литовский язык – это основной фактор национальной идентичности. То есть ты можешь поменять своё вероисповедание, жить в другой стране, не знать литовских традиций, но, если знаешь язык, ты – литовец. В ряде соседних стран наблюдается то же самое: у каждого жителя Восточной Европы есть понимание, что язык – 90% твоей национальной идентичности.
В Казахстане, где я теперь часто бываю, немножко по-другому: ты можешь быть казахом, не зная своего языка. Иногда даже говорят, что если казах – не мусульманин, значит, он не казак, но если казак не знает своего языка, он все равно казах.
– У нас ещё говорят, что государственный язык — это язык бедных…
– К счастью, намечается тенденция к тому, что знать казахский становится престижно. Я искренне (Джозеф с чувством произнес – шын журектен дамуды тiлеймiн) желаю вашему языку дальнейшего развития.
– Ваша базовая профессия – переводчики или всё-таки учитель?
– Я проработал переводчиком совсем немного, но сейчас моя работа больше связана со сферой IT, а базовая моя специальность – синология, то есть китайский язык. Помимо него и родного языка, я свободно владею английским, немецким, монгольским и теперь уже казахским языком.
– Какие базовые эффективные советы вы дали бы для желающих выучить в первую очередь, конечно, родной язык, а также английский, немецкий, китайский, монгольский и другие языки?
– Если решились выучить язык, то делайте это удобными вам способами – слушайте подкасты, радио или телевизор, читайте книги, ходите в театр, но никогда не надо настраиваться на какие-то очень жесткие правила, в противном случае язык не будет развиваться или это будет происходить медленно.
А самое главное – преодолейте страх, не бойтесь тех, кто, якобы. желая вам помочь, делает вам бесконечные замечания. Язык – это живое существо, и если вы решились заговорить на нём, то можете создать свой образ родного языка. Не нужно ориентироваться на людей, которые осуждают вас из-за акцента, неправильного произношения или ещё чего-то. А то я замечал иногда у казахов привычку поправлять всех подряд. Мол, это слово должно звучать именно так и никак иначе. Второй совет – никогда и ни с кем не вступайте в споры из-за языка. То, что вы начали изучать его, – уже хорошо, но если будете пререкаться с теми, кто подкидывает палки под ноги, то просто потеряете мотивацию.
– Насколько соответствуют правде слухи о достаточно жестких конфликтах на языковой почве в странах Балтии? Или это российская пропаганда?
– Я уже сказал, что в Литве с этим не так сложно, потому что люди разных национальностей младше 50 лет давно уже интегрировались в новую реальность – они все говорят на литовском. Но в Латвии и Эстонии, куда в бытность Союза приехало очень много русскоговорящего населения, людей искусственно разделили. Если в Литве национальные паспорта получили все, кто к моменту независимости проживал здесь, то у наших соседей только те, кто говорил на латышском и эстонском языках. С этого момента и началось межнациональное недоверие, которое сохранилось до сих пор. И сейчас там много случаев, когда люди друг с другом разговаривают натянуто, каждый держится своих сообществ.
Что касается Казахстана, то здесь тоже потихоньку идут к этому: есть те, кто говорит только на казахском, и те – кто только на русском, но у вас ни те, ни другие особого дискомфорта от этого не испытывают. То есть если в советское время нельзя было обойтись без русского, то сейчас можно говорить только на казахском и не говорить на русском, и то же самое с русским – в Казахстане спокойно можно жить, зная только один из двух этих языков.
Мы прошли этот путь на заре независимости. В Литве он был менее сложным, чем у вас, потому что процент русскоговорящего населения у нас не составлял такого большого процента. У нас есть проблема только с пожилыми людьми 60+. 90% из них не хотят изучать государственный язык и с этим ничего не поделаешь. Можно, конечно, скандалить по этому поводу (мы тоже через это проходили), но что это даст? Даже если сильно надавить на них, мало что поменяется. Поэтому нужно ориентироваться на молодежь, на неё можно влиять, пропагандируя какие-то дополнительные возможности для комфортного проживания в стране, а к пожилым людям нужно, я думаю, относиться терпимо.
